| |
| |
| |
| |
Больше десяти лет назад моя жена Коннира и я занимались моделированием поведения людей, которые умели справляться с потерей любимого человека. В результате этой работы мы разработали прием, позволяющий помогать людям быстро разрешить горе и начать испытывать радость воссоединения с человеком, который ушел из их жизни, чтобы уже больше не переживать боль утраты.
Мы очень скоро поняли, что некоторые утраты сопровождаются еще и фобической реакцией на перенесенный в результате такой утраты шок, в особенности если человек ушел из жизни внезапно и этот уход сопровождался какими-то особенно неприятными обстоятельствами. Мы также поняли, что фобия и горе являются зеркальными противоположностями. Фобия возникает в результате ассоциации с неприятными переживаниями, в то время как горе является результатом диссоциации от приятных воспоминаний. Оказалось довольно простым делом объяснить клиенту: “Смотрите, шок и травма, которые доставляют вам страдания, совсем не то, что любовь, которую вы чувствовали к тому человеку, которого вы потеряли. Просто все это происходило примерно в одно и то же время, и поэтому вы смешали эти чувства между собой!” После разделения этих двух переживаний мы можем воспользоваться приемом излечения фобии по отношению к неприятным воспоминаниям, а затем с помощью приема избавления от горя помочь человеку воссоединиться с приятными переживаниями прошлого. По мере дальнейшего изучения особенностей практического применения этого приема мы обнаружили, что он может быть применим и по отношению к другим видам утрат: к потере места жительства (например, фамильного дома), деятельности (например, возможности заниматься любимым видом спорта), информации (например, какого-то особенного воспоминания) или вещи (например, кольца).
Многие читатели узнают во всем этом оставшиеся четыре категории метапрограммы “сортировка содержания”, и многие утраты могут включать в себя не одну такую категорию. Получивший тяжелую травму баскетболист, которые уже больше никогда не сможет играть, возможно, теряет не только возможность заниматься любимым видом деятельности, но и те дружеские отношения, которые сложились у него с партнерами по игре. Человек, вынужденный расстаться с домом, может также оставить там и вещи, которые были близки его сердцу, и т.п. кроме потерь в окружающем реальном мире людей часто беспокоят потери внутренние. Потеряв супруга, человек может перестать воспринимать себя как мужа или жену, а, потеряв ребенка, он может потерять в себе родительские чувства.
Потеря части себя может быть разрешена тем же самым методом, но полезно также осознавать и признавать этот внутренний аспект внешней утраты. Далее мы заметили, что тот же самый метод можно использовать и в работе с переживаниями, которых у человека в реальности никогда не было, но которые являются достаточно живыми и привлекательными представлениями о том, что могло бы случиться в будущем или в прошлом: ребенок, постоянно испытывающий насилие, с представлениями о том, каким счастливым могло бы быть его детство, женщина с мечтой о будущем ребенке, вдруг узнавшая о том, что она не может иметь детей, мужчина, всю жизнь мечтавший об успехе в бизнесе и вдруг узнавший о том, что его фирма развалилась. Даже те люди, которым удалось осуществить свою заветную мечту, часто обнаруживают, что они получили совсем не то, о чем мечтали.
Поскольку подобные переживания лежат в основе так называемого “кризиса среднего возраста”, то область применения метода оказывается еще более широкой. Наконец, мы обнаружили, что если метод избавления от горя не дал результатов, значит, у человека осталась обида на того, кто ушел из его жизни, или обида на Бога, который допустил, что такое могло случиться.
Поначалу это нас немного смутило, но несколькими годами позже мы с Коннирой и с участниками семинара занялись моделированием процесса, в результате которого люди естественным образом достигают глубокого и устойчивого прощения. Пройдя этот длительный путь исследований, мы начали понимать, что процесс, исследованием которого мы занялись, нельзя свести к простому приему, который помог бы человеку сразу справиться со своими жизненными неурядицами.
На протяжении всей своей жизни рано или поздно нам всем приходится переживать душевные травмы, потери близких, раздражение и обиды. Исследуя те внутренние процессы, которые помогают людям справляться с этими распространенными переживаниями, мы познакомились с совершенно новым отношением к жизни в целом, с тем, что можно было бы назвать “духовностью”. По дороге мы встречали множество намеков и подсказок. Когда люди достигали радостного воссоединения с утраченными воспоминаниями и слезы радости начинали растворять твердую оболочку защиты от боли, которая удерживала их все это время в узком, изолированном внутреннем мирке, они часто говорили о том, что начинали чувствовать себя более цельными и более открытыми по отношению к окружающему миру и людям. После просмотра демонстрации метода избавления от горя один мудрый человек однажды сказал: “Я вижу, что она потеряла часть самой себя, и вы вернули ей саму себя”.
Разработка метода “Глубинное преобразование” (“Core Transformation”) позволила Коннире исследовать исцеляющую силу переживания и признания глубоких состояний любви и единения со всем мирозданием. Постепенно стали возникать вопросы более высокого порядка, которые пересекались с представлениями различных религиозных учений: отношение между я и миром; природа тех границ, которые мы сами создаем и которые не позволяют нам открыться по отношению к окружающему миру; вопросы о том, что в основе большей части страданий лежат иллюзии и приверженность идеям, которые нас ограничивают; и о том, что осуждение может легко превратить наш мир в очень тесную и неудобную тюрьму. Во многих религиозных учениях эти идеи преподносятся как атрибуты правильной жизни. Отличие нынешнего положения вещей состоит в том, что мы знаем достаточно много о тех процессах, которым люди могут научиться, чтобы воплотить эти идеи в жизнь и понять, как это изменит их отношение к жизни в целом и к тем вызовам, которые неизбежно встретятся на их жизненном пути.
Все это элементы моих нынешних исследований в той области, которую я называю “практическая духовность” и которая посвящена поиску путей достижения тех состояний, о которых на протяжении веков говорили мистики и которые предназначены не для того, чтобы подготовить себя к переходу в лучший мир (эта идея едва ли вдохновляет меня), а для того, чтобы найти более ценные и достойные способы пребывания в мире живых.
| |
| |
| |
| |
