| |
| |
| |
| |
Испытывая затруднения, люди нередко начинают видеть во всем только “черное и белое” и выражают свои мысли с помощью чрезмерных обобщений. Внешним проявлением таких ограничивающих убеждений являются универсальные числительные: “все”, “всегда”, “каждый”, “вообще” и их отрицания: “никто”, “никогда” и т.п.
Один из приемов, позволяющих поставить вопрос к обобщению такого рода, является предложение привести конкретный пример. В одном месте записи “Step by Step” диалог развивается следующим образом:
Вирджиния (обращаясь к жене): А теперь вы просто поделитесь с Кейси своими чувствами по поводу его слов относительно этого конкретного случая.
Маржи: Больно.
Вирджиния: Больно. Так. Хорошо. А вы не могли бы сказать, по поводу чего эта боль?
Маржи: По поводу семьи.
Вирджиния: Нет, я имею в виду прямо здесь. Прямо здесь.
Маржи: Мне больно. Эмоционально, мне больно.
Вирджиния: А что же причиняет вам боль?
Маржи (осуждающе): Потому что у нас нет отца.
Вирджиния: Подождите минутку. (Растягивая слова.) Подождите минутку. Вы снова вернулись, если вы не забыли, вернулись на мгновение в музей воспоминаний. Я хочу вернуться куда-нибудь. Только что я попросила Кейси спросить вас кое о чем, ведь так? И он ударился в какие-то абстракции, и я попросила его высказаться более конкретно. Может быть, то, что Кейси высказал какие-то критические замечания в ваш адрес, это и причинило вам боль?
Маржи: Да. (1983, с. 122-124)
В этом отрывке Вирджиния уменьшила масштаб обобщений “испытываю боль по поводу семьи” и “у нас нет отца” до конкретного неприятного чувства, которое испытывает мать по поводу замечания в свой адрес. Кроме того, в процессе работы Вирджиния преобразует обобщенные жалобы Маржи по поводу ее мужа в утверждения о ее собственных затруднениях, которые она испытывает, когда сталкивается с чужими замечаниями в свой адрес.
Довольно часто Вирджиния просит других членов семьи поделиться своими взглядами на то или иное чрезмерное обобщение, приглашая их привести конкретные исключения или контрпримеры. А иногда она прерывала человека и возвращала его в ситуацию “здесь и сейчас”, не задавая прямого вопроса к обобщению.
Вирджиния: Что вы чувствуете по этому поводу?
Маржи: Я не согласна с ним.
Вирджиния: С чем именно вы не согласны?
Маржи: Всякий раз, когда я обращаюсь к нему...
Вирджиния: Подождите минутку, мы здесь и сейчас.
Маржи: Да, я согласна.
Вирджиния: А теперь я хочу, чтобы вы сейчас посмотрели на меня, и я хочу, чтобы вы послушали очень внимательно. В прошлом много всего... я понимаю, что в прошлом много всякого, и я даже не знаю, чего именно, и у меня есть догадка, что нередко вы даже не замечаете, что творится у вас прямо под носом, потому что все это заслоняется вашими ожиданиями, потому что вы делаете это даже сейчас. Вы еще здесь?
Маржи: Угу.
Вирджиния: ОК, а теперь я хочу, чтобы вы посмотрели на Кейси и прямо сейчас рукой дотронулись до его кожи и сказали мне, что вы чувствуете. (Кейси расплывается в улыбке.) (1983, с. 112-114)
Вирджиния часто использует преувеличения, чтобы поставить под сомнение чрезмерные обобщения, выставляя их в нелепом виде, и таких примеров довольно много в транскрипте, приведенном в настоящей книге.
Когда вы можете довести какие-то вещи до абсурда, возникают некоторые интересные ситуации. Вы замечали? Если вы делаете это по-доброму и с любовью, вам удается обойти защитную реакцию. (1984)
В другие моменты она действовала более непосредственно, высказывая скептическое замечание: “Вы действительно верите в это?” — или, — “Я не верю в это”. Она понимала, когда чрезмерное обобщение, оказавшееся помехой для общения, сложившегося внутри семьи, стоит подвергать сомнению, и она делала все необходимое, чтобы преобразовать его.
| |
| |
| |
| |
