| |
| |
| |
| |
Вирджиния часто использовала ролевые игры для того, чтобы продемонстрировать деструктивные последствия проявления типичных и традиционных семейных отношений доминирования и подчинения. Кроме того, она применяла ролевые игры, когда хотела научить членов семьи альтернативной форме поведения — общению на равных. Как психотерапевт, Вирджиния сознательно старалась — как вербально, так и невербально — занять позицию наравне с остальными участниками психотерапии. Она наклонялась к детям, чтобы общаться с ними глаза в глаза, и нередко она ставила детей или невысоких людей на стулья, чтобы они могли находиться на одном уровне с другими взрослыми. Она неустанно демонстрировала все преимущества таких отношений, когда люди общаются друг с другом, как с равными.
Вирджиния нередко ставила себя наравне с остальными участниками внутрисемейной борьбы, используя местоимение “мы”. “Я думаю, мы все должны бороться с этим (проявления гнева)”. (1983, с. 38) “Вы же понимаете, что, когда мы вне себя, нам трудно что-либо понять”. (1983, с. 22) Часто она рассказывала о какой-нибудь собственной ситуации, похожей на ту, которую переживал кто-нибудь из членов семьи. Занимая равную с другими участниками процесса позицию, она создавала основу для таких представлений, которые некоторые называют “нормализацией”, когда трудности рассматриваются как самые обычные и распространенные проблемы, с которыми приходится справляться всем людям. Когда мы сталкиваемся с трудностями, мы зачастую раздуваем их до непропорционально больших размеров, а это делает поиск их решения гораздо более трудной задачей. Формирование отношения к ним, как к самым обычным проблемам, нередко является очень важным шагом по направлению к их решению.
Еще один важный аспект того, как Вирджиния использовала равенство в отношениях, это ее гибкость в выборе ролей: “Каждый из нас может выступать по отношению к другому человеку как в роли учителя, так и в роли ученика”. (1989) Эта идея красной нитью проходит через всю ее работу и особенно ярко проявлялась в том, как она просила членов семьи поправить ее представления об их отношениях. Вирджиния была очень непосредственной и в своей работе опиралась на реальный опыт, часто пыталась переформулировать услышанное и просила членов семьи поправить ее.
Давайте посмотрим, правильно ли я вас услышала. Что если ваш отец... если я правильно расслышала... он как-то начинает выплескивать свои мысли... Вы чувствуете, что он злится или что-то в этом роде? (1983, с. 34)
Так. Давайте я обрисую вам картину, которую вижу в данные момент. Я просто хочу описать эту картину, и затем вы поможете мне проверить ее... Вот такую картину я нарисовала в своей голове на основании того, что узнала, и она может вовсе не совпадать с реальностью, а может и совпадать. (После этого она продолжает строить “скульптуру семьи”, которая иллюстрирует ее понимание.) (1983, с. 54)
Давайте проиграем еще раз, чтобы я знала, что я правильно поняла. Частью такой поддержки по отношению к вам могло бы послужить то, что ваши дети будут выполнять то, о чем вы их просите. Это так? (1983, с. 70)
Вот что я услышала из ваших слов. Я правильно вас услышала? (1983, с. 72)
Когда члены семьи начинают не соглашаться друг с другом, Вирджиния обычно говорит что-нибудь вроде: “У каждого своя картина происходящего” (1983, с. 50), — или, — “Это нормально, это обычные человеческие проблемы” (1983, с. 20). Тем самым она подтверждала обоснованность переживаний каждого члена семьи и уходила от того, чтобы склониться на сторону “правых” или “неправых”.
Вирджиния любила заполнять паузы, которые она делала для того, чтобы подумать, такими фразами, как “OK” и “All right” , которые буквально означают “Все правы” (“Все правильно”).
Когда кто-нибудь выражал несогласие с ее описанием той или иной ситуации, она просто говорила: “О, стало быть я ошиблась”, — и просила этого человека дать свои пояснения. Либо она признавала возражения и предпринимала какие-то новые действия.
Действие с позиции равного позволяет психотерапевту добиться трех вещей одновременно. Во-первых, это показывает, как уйти от борьбы между доминирующим и подчиняющимся, которая зачастую разрушает и усложняет отношения в семье. Во-вторых, такая позиция гарантирует, что психотерапевт не будет втянут в сложившуюся семейную иерархию и не станет частью проблемы вместо того, чтобы вместе с собой привносить элементы решения.
Наконец, упор, который Вирджиния делает на формировании равных отношений между участниками психотерапии, имеет и более глубокое значение. Борьба и споры всегда опираются на недостаток информации и наличие различий. Когда конфликты доходят до крайности, каждая сторона конфликта воспринимает своего противника настолько отличающимся от себя, что практически стараются лишить их человеческих черт. В противоположность этому, понимание и сочувствие строятся на получении более полной информации и способности видеть сходство между людьми. Вирджиния пыталась найти в людях общие черты, чтобы заложить основу для признания того, как много нас связывает друг с другом. Вирджиния была убеждена в том, что чем больше общего мы будем находить в своем опыте и в своих представлениях, тем легче мы будем разрешать наши споры и разногласия. В следующем примере она сначала вытягивает воспоминания о детстве отца, а затем проводит параллель с сыном.
Вирджиния: Что, по вашему мнению, делал ваш отец, когда вы делали не совсем то, что он хотел?
Кейси: Он настаивал на том, чтобы я отвечал за свою младшую сестру, и требовал, чтобы я вел себя как мужчина, хотя сам обращался со мной как с ребенком.
Вирджиния: Так что в этом было два сообщения. Будь мужчиной, но не будь мужчиной.
Кейси: Да. Что действительно изменило его отношение ко мне, так это когда я начал гонять на мотоцикле в двенадцать лет, а он считал, что это machismo. Он начал водить меня по своим приятелям и знакомить с ними, особенно, когда я выиграл одну гонку. Если же я падал или случалось что-то в этом роде, я становился плохим парнем. Я должен был заботиться о своей сестре.
Вирджиния: Похоже на Коби, который должен заботиться о Лизе и Люси. Что-то подобное, да? (1983, с. 80)
| |
| |
| |
| |
